Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны - Страница 10

Впрочем, центральное место в мемуарах советских военных занимают не личные качества Сталина, а его деятельность как главнокомандующего, как военачальника. Как указывает Северин Биалер, иностранцев удивляло его понимание стратегии и способность держать в уме все технические и тактические детали военных действий советской армии37. Однако для генералов большее значение имело его оперативное искусство – умение руководить огромными битвами и управлять крупномасштабными военными операциями. В этом отношении в воспоминаниях советских военнослужащих можно найти немало ошибок, совершенных Сталиным: непродуманные атаки, дорого обошедшиеся советской армии; нежелание отдать приказ о стратегическом отступлении в условиях угрозы окружения вражескими войсками; ошибки в ведении боевых действий во время важнейших сражений. Писали и о том, что Сталин постоянно вмешивался в операции на фронтах, терял самообладание в критических ситуациях и перекладывал на других вину за собственные ошибки. Однако наибольшей критике Сталина подвергали за то, что он не жалел ни людей, ни материально-технических ресурсов, в результате чего победа СССР над Германией была куплена слишком дорогой ценой38.

За время военных действий на Восточном фронте советские войска уничтожили более 600 вражеских дивизий (не только германских, но и итальянских, венгерских, румынских, финских, хорватских, словацких и испанских). Одна только Германия понесла на Восточном фронте потери 10 млн человек (75 % от общих потерь немецкой армии за время войны), в том числе 3 миллиона человек убитыми; союзники Гитлера по «Оси» Берлин – Рим – Токио потеряли еще миллион человек. Красная Армия уничтожила 48 000 вражеских танков, 167 000 артиллерийских орудий и 77 000 самолетов. Однако урон, нанесенный советским войскам, в два или три раза превышал урон, понесенный немцами. Так, их потери личного состава составляли около 16 млн человек, в том числе 8 млн убитыми39.

Маршал Георгий Жуков, который во время войны был заместителем Верховного главнокомандующего, упорно отрицал заявления о том, что советское верховное командование не жалело ни человеческих, ни материальных ресурсов. Как он утверждал, в ретроспективе легко говорить о том, что если бы на фронт было брошено меньше сил, можно было бы избежать ненужных жертв; на поле боя условия гораздо более сложны и непредсказуемы40. Вероятно, в значительной мере потери Красной Армии были обусловлены двумя факторами. Во-первых, тяжелые потери были понесены в катастрофические первые месяцы войны, когда немецкими войсками были окружены и взяты в плен миллионы советских солдат. Большинство из них в дальнейшем погибли в германском плену. Очень высокой была и цена умело осуществленного во второй половине войны крупномасштабного наступления, которое заставило врага отступить назад, до самой Германии. Уже в апреле 1945 г., во время боев за Берлин, вермахт сумел нанести Красной Армии серьезный урон – 80 000 человек.

Сложно судить о том, испытывал ли Сталин хотя бы малейшие угрызения совести, обрекая миллионы советских солдат на верную гибель, но бессердечным он не был. Он отлично справлялся с ролью командира и в стремлении к победе не останавливался ни перед чем, но к немцам испытывал неподдельную ненависть. Он был искренне поражен тем, что Гитлер решил вести на Восточном фронте войну на уничтожение – войну, целью которой было уничтожить коммунистический режим, стереть с лица земли советские города и убить или обратить в рабство миллионы советских жителей. «Что ж, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат», – предупредил Сталин в ноябре 1941 г.41. На протяжении всей войны Сталин был сторонником карательных санкций в отношении Германии – санкций, которые позволили бы не допустить появления нового Гитлера. Хотя Сталин никогда не считал вину нацистов за развязывание войны виной германского народа в целом, к врагам он был безжалостен и поощрял стремление своих войск к возмездию только тогда, когда это соответствовало его политическим или экономическим целям. На публике он ни разу не выразил никаких чувств по поводу смерти сына, Якова, погибшего в немецком плену во время войны, но это горе объединило его с миллионами других советских граждан, потерявших на войне своих близких.

Одно из самых эмоциональных и откровенных высказываний Сталина о Германии и немцах содержалось в его заявлении во время визита чехословацкой делегации в марте 1945 г.: «Сейчас мы сильно бьем немцев, и многим кажется, что немцы никогда не сумеют нам угрожать. Нет, это не так. Я ненавижу немцев. Но ненависть не должна мешать нам объективно оценивать немцев. Немцы – великий народ. Очень хорошие техники и организаторы. Хорошие, прирожденные храбрые солдаты. Уничтожить немцев нельзя, они останутся. Мы бьем немцев, и дело идет к концу. Но надо иметь в виду, что союзники постараются спасти немцев и сговориться с ними. Мы будем беспощадны к немцам, а союзники постараются обойтись с ними помягче. Поэтому мы, славяне, должны быть готовы к тому, что немцы могут вновь подняться на ноги и выступить против славян»42.

Одним из самых строгих критиков военного руководства Сталина был его биограф времен гласности, генерал Дмитрий Волкогонов. Волкогонов вступил в Красную Армию в 1945 г. и 20 лет проработал в отделе пропаганды вооруженных сил, а затем возглавил советский Институт военной истории. Благодаря своему опыту и занимаемой должности, Волкогонов (в частности, когда у власти был М. С. Горбачев) имел доступ к целому ряду советских военных, политических и разведывательных архивов43. Изданная им в 1989 г. биография Сталина получила всеобщее признание как первое серьезное и по-настоящему непредвзятое исследование деятельности советского диктатора, опубликованное в СССР. Вердикт Волкогонова о деятельности Сталина как военачальника был таков: он «не был “гениальным полководцем”, как о том было сообщено миру в сотнях фолиантов, фильмов, поэм, исследований, заявлений», он «не мог опереться на профессиональные военные знания» и «доходил до всех премудростей стратегии, оперативного искусства в ходе кровавой эмпирии, множества проб и ошибок». В то же время, Волкогонов не пытался закрыть глаза на положительные моменты военного руководства Сталина – в частности, на его способность видеть «зависимость вооруженной борьбы от целого спектра других, “невоенных” факторов: экономического, социального, технического, политического, дипломатического, идеологического, национального»44.